Рождаемость в современном российском обществе: роль экономических и культурных факторов в условиях растущей урбанизации

Исследование выполнено в рамках НИР N 01201370995 «Кросскультурные и междисциплинарные исследования»

ВВЕДЕНИЕ

Индустриализация и результирующая урбанизация сопровождаются выраженными процессами, связанными с изменением репродуктивного поведения человека. «Ключевым фактором, воздействующим на динамику народонаселения во всем мире, является продолжающийся демографический переход ^[1] к репродуктивным моделям с низким уровнем рождаемости и сопутствующий им рост средней продолжительности жизни. В настоящее время почти половина жителей земного шара проживает в регионах и странах с показателями рождаемости, не достигающими необходимого уровня воспроизводства населения.» ^{[2, c. 2]}.

Между тем снижение рождаемости в наиболее экономически развитых регионах представляет собой парадокс, противоречащий базовым эволюционным принципам. Так в традиционных обществах достаток обычно положительно ассоциирован с размером семейной родственной группы ^[3-5]. Уровень рождаемости в развитых странах не отражает основных положений эволюционного подхода: рождаемость в этих регионах не направлена на максимизацию приспособленности в «дарвинистском» смысле этого слова.

Неудивительно, что современный человек зачастую рассматривается как существо, превзошедшее свое биологическое наследие. При этом предполагается, что эволюционные процессы окружающего мира более не оказывают значимого влияния на формирование как внешнего облика человека, так и его поведенческих черт. В результате значимые научные труды по демографии в гуманитарных и социальных дисциплинах редко обращаются к эволюционной теории для понимания особенностей репродуктивного поведения в постиндустриальных обществах как среди зарубежных авторов ^[6-7], так и среди отечественных специалистов ^[8-11].

В отечественной науке существенный вклад в понимание демографических изменений внес А. Г. Вишневский – автор значительного количество трудов по вопросам российской и советской демографии. Важно отметить его весомый вклад в теоретическое обоснование процессов демографического перехода. Он вводит четырёхфазную модель демографического перехода, широко используемую в современной российской науке. В своих работах Вишневский указывает на внутреннюю «детерминацию демографических перемен, которые раз начавшись и имея, в главном единое общее объяснение (снижение смертности) не нуждаются ни в каких дополнительных интерпретациях. Обращение к экономике, культуре или религии за дополнительными разъяснениями… может помочь в понимании местных особенностей…но не магистральной линии демографического развития» ^{[10, c. 42]}. Его постулат о самостоятельности и универсальности происходящих изменений в репродуктивном поведении стран, проходящих фазы демографических трансформаций, согласуется с работами других отечественных ученых. Так С. П. Капица указывает на присутствие самоорганизации в развитии человечества. Он дает феноменологическое описание гиперболического роста населения Земли и последующего резкого процесса фазового перехода к новым парадигмам развития человечества с низкой рождаемостью. Переход «происходит благодаря внутренним процессам кинетики роста, которые определяются продолжительностью репродуктивного возраста порядка 45 лет» ^{[11, c. 96]}. А. В. Коротаев также исследует демографическую трансформацию с универсалистских позиций «Мир-системы», где рост численности населения определялся уровнем развития жизнеобеспечивающих технологий. При этом автор широко использует методы математического моделирования ^[12]. Такие универсалистские объяснительные модели протекающих демографических процессов часто оспаривается отечественными специалистами, отмечающими особенности протекающих процессов в разных культурных и социальных средах. В работах по демографии М. А. Клупт применяет парадигму разнообразия современности, согласно которой, любые явления демографии имеют свою территориальную специфику ^[13].

Высоко оценивая значительный вклад широкого круга специалистов в области демографии и социологии, в данной статье мы предлагаем обратиться к эволюционному подходу. Несмотря на очевидные теоретические сложности, объяснение современной динамики репродуктивных процессов, связанных с демографическим переходом ^{[1, 14]}, в рамках эволюционного подхода представляет особый интерес, так как весьма редко учитывается при формировании теоретических моделей.

Появление на Западе новых междисциплинарных подходов способствовало включению эволюционной концепции в понимание современных демографических трансформаций. Так поведенческие экологи объединили свои исследовательские усилия с демографами, экономистами и социологами ^[15-18], что позволило исследователям взглянуть на происходящие социальные изменения в контексте универсального эволюционного процесса ^[19-21]. Новый междисциплинарный подход рассматривает природу перехода к новому типу рождаемости в тесном контакте с экономическими затратами, включающими растущую стоимость образования и воспитания детей при учете выраженного снижения фактора детской смертности.

В одной из новых дисциплин, возникших на стыке наук – эволюционной демографии – при изучении снижения уровня рождаемости учитывают баланс репродуктивных затрат и выгод. При этом эволюционные демографы указывают на неизбежный рост родительского вклада в современных постиндустриальных обществах. Качественное образование приобретает особую значимость в современном мире, так как с ним напрямую связано будущее благосостояние человека. Родительские инвестиции могут стремительно увеличиваться в размерах, под действием принципов рыночной конкуренции между индивидами, предпочитающими «качество» по сравнению с количеством потомства ^{[22, 23]}. Между тем, к идее прямой конкуренции за ресурсы в современных семьях многие авторы относятся с некоторой долей скептицизма, объясняя свою позицию тем, что в современных условиях детская смертность весьма невысока, и довольно сложно определить, насколько выражена конкуренция между братьями и сестрами за родительский вклад в терминах приспособленности. Тем не менее такая конкуренция в современном постиндустриальном обществе подтверждается эмпирическими данными. Так исследование группы британских детей ^[24] показало, что наличие нескольких братьев и сестер приводит к значительному сокращению времени родительской заботы о каждом из детей в отдельности. Несмотря на бесплатное образование и медицинское обслуживание, дети из многодетных семей ниже ростом, при этом у них скромнее успехи в учебе. Кроме того, исследования указывают на то, что такого рода конкуренция между братьями и сестрами присутствует и в семьях с высоким достатком ^[24]. Существенное влияние оказывает так же родительский фаворитизм. Кросс-культурные данные по современным индустриальным обществам показывают, что родители склонны отдавать предпочтение младшему ребенку, привязанности же детей и родителей в многодетных семьях также распределяются предсказуемым образом, с учетом пола и порядка рождения ^[25].

В результате большее количество детей хоть и увеличивает репродуктивный успех индивида, тем не менее многодетность идет рука об руку с понижением родительских инвестиций, приходящихся на каждого ребенка. Между тем больший родительский вклад повышает будущие шансы ребенка на его личный репродуктивный успех. Индустриализация и глобализация создают новые рабочие места и профессии, некоторые из которых могут быть освоены только при наличии большого вклада в так называемый «человеческий капитал» ^{[26, 27]}.

Потребность в значительных вложениях в человеческий капитал в современных обществах находит свое отражение в так называемых субъективных представлениях о вложениях в воспитание ребенка. Соответствуют ли эти субъективные взгляды родителей о потенциальных затратах реальности или не соответствуют – спорный вопрос, но именно эти изменения в субъективных оценках затрат на воспитание и образование могут быть одной из причин происходящих демографических перемен ^[24]. Вклад в ребенка позволяет ему в дальнейшем конкурировать со своими сверстниками как за брачных партнеров, так и за рабочие места. И если конкуренция требует увеличения родительского вклада в детей, базовые эволюционные принципы позволяют предположить, что оптимальный уровень репродукции будет падать ^{[24, 28]}.

Теоретические модели, возникшие на стыке экономических и эволюционных дисциплин, в научной литературе получили название – структурных объяснений перехода к новому типу рождаемости.

Между тем наблюдаемый в прошлом переход к новому типу рождаемости не всегда совпадал с социально-экономическими изменениями, сопровождающими индустриализацию и модернизацию. В истории европейского демографического перехода снижение рождаемости имело место в самых разных экономических условиях и в условиях с различной динамикой смертности ^[29].

Время и темпы снижения рождаемости часто явно соотносились с границами этнических, языковых и религиозных групп ^[6]. Населенные пункты соседних провинций, имели схожую динамику репродуктивных изменений, несмотря на значительные различия между этими регионами в уровне и темпах протекания промышленной модернизации ^[7]. Репродуктивное поведение приобретало общие черты на территориях, имеющих географическую близость или пути сообщения ^[30], несмотря на различный экономический потенциал этих областей. Было установлено, что культурно обособленные группы, такие как религиозные общины, имеют общие нормативные установки, способные противостоять новым тенденциям репродуктивного поведения, как правило, возникающих под воздействием экономических факторов ^[31]. Также было показано, что характеристики индивидуального окружения могут оказывать большее влияние на репродуктивное поведение, нежели индивидуальные экономические характеристики ^{[32, 15]}.

Эти аргументы вступают в противоречие со структурным подходом и свидетельствуют в пользу культурных изменений, возникающих в результате диффузии поведенческих моделей ^[33]. Рост образования среди женщин общепризнанно является одним из значимых предикторов снижения рождаемости ^{[12, 34, 35]}. Между тем все еще остается спорным вопрос о том, как кумулятивный уровень образования влияет на индивидуальные репродуктивные решения. Предполагается, что распространение новейших идей и моделей поведения (например, широкое внедрение средств контрацепции или растущий уровень просвещения в отдельном сообществе) через социальные связи может изменять предпочитаемые модели репродуктивного поведения. При этом в дальнейшем новые нормы репродукции могут инкорпорироваться в культурные и семейные коды поведения.

Теоретические модели перехода к новому типу рождаемости, основанные на идеи диффузии, направлены на идентификацию механизмов, приводящих к кумулятивному принятию моделей поведения все большим числом людей, даже когда их социальное положение и связанные с ним ресурсы остаются в целом неизменными ^[33].

Между тем роль диффузии в демографическом переходе неоднозначна. На сегодняшний день в многочисленных работах исследуется степень влияния на модели репродуктивного поведения как структурных (и прежде всего экономических изменений) таки и выраженность культурных факторов, вызванных как культурно-эволюционным развитием, так и процессом диффузии культурных моделей в современных обществах. Вышеназванные два теоретических подхода, раскрывающих механизм перехода к новому типу рождаемости, представлялись в качестве альтернативных взаимно конкурирующих гипотез. В тоже время специалисты полагают, что не существует явных теоретических предпосылок для противопоставления их друг другу ^[36], так как очевидно присутствие сложной, казуальной связи между ними.

Как было отмечено выше, демографический переход напрямую связывается с такими важными социальными процессами как индустриализация, постиндустриализаяция ^[37] и урбанизация, результаты которых отражаются в увеличении плотности населения в крупных городах. Между тем ограниченный круг работ исследует взаимодействие структурных и культурных факторов при учете фактора растущей численности населения ^[38]. Согласно теоретическим прогнозам, урбанизация через рост численности населения должна оказывать выраженное влияние на рождаемость ^{[38, 39]}, при этом эмпирические данные свидетельствует в пользу однонаправленного характера таких изменений ^{[12, 11, 40-42]}, таким образом, «низкий уровень рождаемости становиться действительно глобальным феноменом» ^{[40, c. 5]}. Однако остается актуальным вопрос о причинности происходящих изменений в репродуктивном поведении: какова роль экономических факторов, а также культурных особенностей обществ в условиях растущей урбанизации.

ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ

Учитывая вышесказанное, в цели и задачи данной работы вошло исследование современных процессов урбанизации, происходящих в российском обществе. Их влияние на рождаемость через взаимодействие структурных и культурных факторов. В первой части исследования анализируется степень влияния культурного фактора на рождаемость в современном российском обществе посредством анализа рождаемости в 6 этнических группах в условиях усиливающейся урбанизации.

Во второй части исследования оценивается роль экономических параметров в формировании устойчивых моделей репродуктивного поведения с низкой рождаемостью при учете фактора образования и степени урбанизации.

Для проверки гипотезы о возросшей роли вклада в человеческий капитал и образование в условиях растущей конкуренции в крупных городах, мы также проанализировали зависимость между количеством часов, которые школьники проводят за рядом обучающих занятий в различных по численности населенных пунктах, в которых проживает семья ребенка.

Таким образом, опираясь на теоретический материал, в данной работе предложен набор потенциальных факторов, сопутствующих демографическому переходу в России. На базе анализа эмпирических данных, далее дается оценка степени влияния этих факторов на формирование новых моделей репродукции.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ

В нашем исследовании использованы данные российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ-ВШЭ (RLMS-HSE) «Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения НИУ-ВШЭ (RLMS-HSE)», проводимый Национальным исследовательским университетом «Высшая школа экономики» и ООО «Демоскоп» при участии Центра народонаселения Университета Северной Каролины в Чапел Хилле и Института социологии РАН. (дата обращения: 21.10.2017).В анализ вошла репрезентативная выборка за 1994−2016 гг. Величина выборки составляет 12554 респондента.

Для статистического анализа мы применили следующие методы: двухфакторный дисперсионный ковариационный анализ 6 независимых групп, многофакторную регрессию и линейную регрессионную модель. Статистическая обработка данных произведена на базе программы IBM SPSS – статистик.

СТАТИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

В первой части работы мы исследуем влияние двух факторов, которые могут потенциально повлиять на репродуктивное поведение современных российских граждан: этническая принадлежность и уровень урбанизации. Учитывая тот факт, что возраст респондента может оказывать выраженное воздействие на статистику рождаемости, мы провели двухфакторный дисперсионный анализ под контролем предиктора «возраст респондента». В результате мы проанализировали эффект, который оказывают независимые переменные «урбанизация» и «национальность» на уровень рождаемости после учета фактора возраста респондента. Для анализа выбраны 6 этнических групп: этнические русские N= 8853; чуваши N=113; армяне N=98; татары N=202; кабардинцы N= 459; коми = 95.

В результате нами получена модель R2 =.189. Как и ожидалось возраст выступает значимым предиктором количества рожденных детей: F=1895.85 p<.001. Вариативность влияния фактора урбанизации на рождаемость в шести независимых этнических группах показала, что фактор урбанизации демонстрирует статистически значимое влияние на зависимую переменную «количество детей» (р-значение = .004; F = 3,74; Df = 4).

Фактор этнической принадлежности имеет статистически значимое различие между 6 этническими группами (p-значение < .001; F = 6,59; Df = 5).

Эффект взаимодействия двух факторов (урбанизация * этническая принадлежность) не показал статистической значимости (р = 0,144; F = 1,39; Df = 15).

Мы провели контраст-тест Хелмерта и сравнили средние значения рождаемости в наиболее малочисленных населенных пунктов со средними значениями рождаемости во других местах проживания. В результате получены статистически значимые результаты вариативности для первого уровня с последующими (sig = .001; разность= 0,486) и максимального уровня урбанизации с предшествующими (sig =.013; разность = 0.807).

По результатам проведенного анализа мы можем заключить следующее: эффект урбанизации статистически достоверно предсказывает снижение средних значений рождаемости для крупных мегаполисов. Также статистически достоверно обратное утверждение: среднее количество детей в населенных пунктах менее 5 700 жителей достоверно выше, чем во всех других населенных пунктах России.

Апостериорные тесты по фактору национальностей были проведены на основе теста-Гохберга, так как размеры этнических групп, вошедших в выборку, не были равновесными (Hochberg’s GT-2test). Гохберг-тест распределил национальности по двум подмножествам согласно средним в однородных выборках. В первую выборку вошли: коми, русские, кабардинцы, татары. Во вторую: татары, чуваши, армяне.

На рисунке №1 графически показаны тренды, построенные на основе средних значений рождаемости в различных по численности населения регионах для шести национальностей, промаркированных разными цветами.

Средние показатели рождаемости в шести этнических группах в зависимости от уровня урбанизации в месте проживания респондентов.

Репродуктивное поведение в 6 различных этнических группах демонстрирует общую чувствительность к фактору численности населения, и в соответствии с визуализируемыми на графиках линейными трендами можно ожидать снижения рождаемости в более урбанизированных районах. Влияние городского образа жизни на рождаемость во всех этнических группах было подтверждено двухфакторным дисперсионным анализом при контроле возраста респондентов. При этом фактор национальности показал свою значимость в полученной модели. Отсутствие статистически значимой вариативности, обусловленной взаимным действием обоих факторов на уровень рождаемости, может свидетельствовать в пользу однонаправленного действия фактора урбанизации на рождаемость во всех 6 этнических группах. В подтверждении этого на графическим представлении средних прослеживается общая тенденция снижения рождаемости в наиболее густонаселённых пунктах. При этом крупные мегаполисы создают новый тип среды, которая существенно меняет репродуктивное поведение их жителей, выраженно снижая рождаемость.

В результате проведенного анализа мы можем заключить следующее: процесс демографического перехода демонстрирует несогласованность в пространстве и времени среди различных этнических групп. Это можно объяснить косвенным свидетельством культурного распространения репродуктивных моделей поведения внутри этнических групп или временной (географической или культурной) резистентностью к процессу демографического перехода в разных культурно-этнических общностях внутри единого государства с едиными экономическими условиями. При этом урбанизация оказывает выраженное негативное однонаправленное влияние на репродукцию во всех исследованных этнических группах.

Во второй части исследования репродуктивного поведения анализируется взаимное влияние нескольких факторов, предположительно влияющих на рождаемость (уровень образования, уровень ежемесячного дохода по основному месту работы, субъективная оценка материального положения семьи). При проведении предварительной исследовательской работы все указанные параметры продемонстрировали свое независимое влияние на уровень рождаемости в однофакторных регрессионных моделях. Между тем нас интересовало их взаимное влияние, проявляющееся в общей множественной регрессии, учитывающей совокупное действие указанных факторов. Так как возраст респондента априори выступает значимым предиктором количества рожденных детей, мы применили иерархическую регрессионную модель, в которой фактор возраста учитывался в регрессии в первую очередь, а все остальные предикторы вводились в регрессионную модель после учета возраста респондентов методом отбора переменных «Вперед». Регрессионный анализ проведен нами отдельно на мужской и женской выборке (Таблица 1-2).

Таблица 1. Мужчины

© 1998 – 2024 Nota Bene. Publishing Technologies. NB-Media Ltd.