Европейская сказочная литература: диахронический аспект

Бободжанова Лола Кадыровна ORCID: 0000-0002-1238-8474 кандидат педагогических наук Доцент, ВШИППиПЛ, Санкт-Петербургский Политехнический Университет Петра Великого 195251, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Политехническая, 29 Bobodzhanova Lola PhD in Pedagogy Associate Professor, Higher School of Linguistics and Pedagogy, Peter the Great St. Petersburg Polytechnic University 195251, Russia, Saint Petersburg, Politechnicheskaya str., 29 tulipan@mail.ru Другие публикации этого автора

Соснина Мария Николаевна ORCID: 0000-0002-6817-0933 старший преподаватель, кафедра Высшая школа лингвитстики и психологии, Санкт-Петербургский Политехнический университет Петра Великого (СПбПУ) 194214, Россия, Санкт-Петербург область, г. Санкт-Петербург, ул. Луначарского, 38, кв. 222 Sosnina Mariya Nikolaevna Senior Lecturer, Department of Higher School of Linguistics and Psychology, Peter the Great St. Petersburg Polytechnic University (SPbPU) 194214, Russia, Saint Petersburg region, Saint Petersburg, Lunacharsky str., 38, sq. 222 mmasha2004@inbox.ru

Сказочная литература считается одной из самых древних форм народного творчества и является частью литературного наследия. Жанр сказки зародился довольно давно, но к нему по-прежнему обращаются писатели, развивая и обогащая его, приспосабливая для выражения новых идей и традиций. Сказка способна как зеркало отразить национальную жизненную философию народа, национально-культурные особенности общества, исторический и религиозный опыт: она синтезирует в себе народную мудрость, талант, воображение, она позволяет вырваться из реальности, настраивает на особый волшебный лад. Вымышленные сюжеты переносят читателей в волшебные миры, полные мечтаний и приключений, где добро торжествует над злом, а героев окружают чудеса. Сказки берут свое начало из устного народного творчества, и поэтому им удаётся невероятно самобытно и точно передать национальный колорит и культурное своеобразие народа, характерные для определенных исторических эпох. Секрет притягательности этого уникального жанра заключается в том, что сказки могут веселыми и грустными, трогательными и насмешливыми, назидательными и сатирическими, но при этом они никогда не бывают скучными ^[1]. С точки зрения воспитательной функции, сказочная литература на протяжении долгих лет считается неким моральным мерилом как для взрослых, так и юных читателей. Сказки бросают вызов действительности и способны переносить в волшебные мир, они помогают отличить добро и зло, воспитывают умение любить, учат быть честными, отважными и преданными. Они формируют у юного читателя первые представления об общечеловеческими ценностях и морали. Они хранителя культурного кода, состоящего из определенных жизненных идеалов, убеждений, ценностей, благодаря которым у читателей формируется система мировоззренческих универсалий, определяющих культурную самоидентификацию. Сказочная литература прекрасно иллюстрирует процесс культурной адаптации оригинальных текстов: подобные произведения изначально создаются с целью обучения, социализации и так называемой «аккультурации» читателей ^[2]. Наряду с другими художественными произведениями, сказки предельно точно ярко передают национальную самобытность, они являются носителями культурной и исторической информации о народе ^[3]. В сказочной литературе отражаются нравственные идеалы и ценности народа, что придает подобными литературным произведениями глубокий смысл в противовес наивности и простоте их назначения ^[4].

Невозможно точно определить, когда именно зародился жанра сказки – очевидно лишь, что это произошло очень давно, еще за тысячи лет до нашей эры. Учитывая, что первые сюжеты передавались преимущественно устным путем, в современном мире сохранилось сравнительно небольшое количество образцов древней сказочной литературы. В то же время феномен межкультурной, или внешней «миграции» жанра объясняет наличие непосредственного сюжетного сходства, обнаруживаемого в сказках разных стран. Волшебные истории пересказывались и переводились с языка на язык, подвергаясь при этом культурной обработке и адаптируясь к новой воспринимающей среде на национальном, социальном и бытовом уровнях ^[5]. Жанр сказки имел отражение в культуре многих народов древности (Древний Китай, Индия, Древний Египет и другие). Древнейшей сказкой, дошедшей до нашего времени, считают египетскую «Повесть о двух братьях», которая была написана на папирусе иератическим письмом в XIII в. до н. э. Сюжет сказки затрагивает темы божественного начала фараона, роли женщины в вопросах передачи престола, государственного строя и системы правления Древнего Египта. По мнению некоторых исследователей, существует определенная связь между этой сказкой о братьях Бате и Анупу и библейской легендой об Иосифе и жене Потифара ^[6]. Большое влияние на формирование сказочных мотивов и сюжетов оказал древнегреческий эпос: самой значительной фигурой здесь предстает Эзоп (ок. V в. до н.э.), всемирно известный баснописец родом из Древней Греции. Некоторые исследователи рассматривают фигуру Эзопа как результат определенной мистификации и склонны полагать, что под этим именем объединялись басни из разных анонимных источников. Наиболее ранние сохранившиеся коллекции басен Эзопа, переложенные на стихотворный слог Федром и Бабрием, датируются I–II вв. н. э. и насчитывают около двухсот произведений ^[7]. В средневековой Европе особую популярность приобрел сборник прозаических басен «Ромул», написанный на латинском языке. Эти басни воспринимались как забавные, и вместе с тем поучительные истории. Отличительной особенностью более поздних переизданий «Ромула» стало добавление в сборник элементов христианизации, поскольку морали басен обретали религиозную окраску. В дальнейшем эзопика также нашла отражение в мире литературной сказки: многие европейские писатели считали животный эпос первоисточником народной поэзии ^[8]. В период между III и V вв. в Индии был создан еще один достойный упоминания литературный памятник под названием «Панчатантра», представляющий собой пятитомное собрание древних басен о животных и волшебных сказок, целью которых было воспитание благородных мужей королевских кровей. Написанная на санскрите, книга переводилась на арабский и персидский языки, а в Европу эти чудесные истории дошли через устные сказания. Примечательно, что в литературных источниках некоторых средневековых и более поздних авторов (в особенности баснописцев) прослеживаются сюжеты этого выдающегося памятника повествовательной прозы. Всемирно известный сборник арабских и персидских сказок «Тысяча и одна ночь» представляет особую ценность в мире художественной литературы, так как он отражает необыкновенную культуру Востока, пропущенную через призму накопленных веками сюжетов: вплоть до XVI века поколение за поколением обогащало восточный эпос новыми волшебными рассказами. Важно отметить, что все сказки сборника объединены одной общей сюжетной линией: жестокий султан Шахрияр убежден, что женщины по своей природе распутны, и каждую ночь заставляет новую невесту рассказывать ему увлекательные истории, а под утро велит казнить ее, подозревая в неверности. Все повторялось до тех пор, пока он не женился на дочери визиря Шахерезаде, находчивой красавице, которая умудряется перехитрить своего господина и на протяжении 1001 ночи занимает его сказками, а в конце концов и вовсе влюбляет Шахрияра в себя ^[7]. Каждая из сказок имеет большой объем, мотивируемый временным аспектом – история должна была быть длинной, чтобы Шахерезада могла растянуть ее до утра и избежать смерти. Исследование исторического происхождения столь масштабного старинного собрания сказок и новелл вызывает споры среди многих ученых: одни полагают, что это наследие арабской литературы, другие считаю, что это произведение основано на переводе персидского сборника «Тысяча легенд», которое датируется VIII веком, который, в свою очередь, уходит корнями в древний индийский фольклор. Другое любопытное стихотворное собрание сказок, новелл и легенд «Катхасаритсагара», или «Океан сказаний», принадлежит руке придворного кашмирского поэта Сомадевы и датируется XI веком. Оно также имеет композиционное обрамление, а сюжеты сборника происходят из индийского фольклора. Мотивы многих сказок «Катхасаритсагары» встречаются и в «Тысяча и одной ночи». Все эти выдающиеся литературные памятники и их письменные переводы оказали значительное влияние на развитие европейских сказочных сюжетов. Древние истории находили отражение в европейской культуре, а их фабулы использовались писателями, в том числе и итальянскими сказочниками, считающимися основателями европейской сказочной литературы. В западном мире сюжеты из «Книги тысячи и одной ночи» пересказывались еще итальянскими купцами, но по-настоящему известной она стала только в XVIII веке благодаря французскому переводчику Антуану Галлану, издавшему двенадцатитомное собрание сказок «Les Mille et Une Nuits» (1704–1717). Именно его труды послужили основой дальнейших европейских переизданий знаменитого арабского и персидского литературного памятника ^{[8, 9]}.

Рассматривая этапы развития европейской сказочной литературы и формирование жанра литературной сказки в целом, важно подчеркнуть то факт, что ключевая роль в этом процессе принадлежит средневековой итальянской литературной сказке. Она отчасти является предтечей европейской литературной сказки. История итальянской сказочной традиции невероятно богата и обширна: не всем известно, что великий Никколо Макиавелли и непревзойдённый гений Леонардо да Винчи оставили в ней свой след, написав несколько итальянских новеллистических сказок, некоторые из которых позднее нашли свое отражение в сборниках европейских сказочников. В итальянской литературной сказочной традиции было принято сохранять старинные фольклорные сюжеты, в дальнейшем эти сюжеты успешно адаптировались под культуры европейских народов и вскоре начинали восприниматься как неотъемлемая часть их литературного наследия. Жанр европейской сказки начинает формироваться задолго до времен Средневековья: первый итальянский сказочный сюжет можно найти уже во II веке – это известная легенда об Амуре и Психее из авантюрно-сказочного романа «Золотой осел» (лат Asinus aureus) написанная на латинском языке Луцием Апулеем. Процесс становление итальянской сказочной литературы начинается в XIII веке, именно в этом период появляется итальянская новелла, уникальный жанр, объединивший в себе как народные, так и литературные традиции. Тогда сказка приобретает ту же популярность, что и анекдоты, и басни ^[10]. Нельзя не недооценивать вклад, который внес в европейскую средневековую литературу еще один гений Возрождения Джованни Боккаччо (1313–1375). Несмотря на то, что итальянские сборники рассказов в прозе были известны и до этого (самый известный, анонимный сборник «Il Novellino», XIII век), Джованни Боккаччо вывел данные прозаические произведения на новый художественный уровень, снискав славу жанра итальянской новеллы, которая блистательно представлена в книге «Декамерон», где описано сто разнообразных бытовых сюжетов (итал. «Decameron», 1348–1351). Данный сборник объединил новеллы из разных источников: часть из которых к тому времени уже составляли письменную литературную традицию, а другие были основаны на фольклорном творчестве. Важно, что рамочное повествование, которого Джованни Боккаччо придерживался в своих произведениях, в дальнейшем послужило в некоторой степени образцом для структурной композиции сборников сказок большинства европейских сказочников ^[11]. Особую роль в развитии литературы эпохи Итальянского Возрождения также играл многотомный трактат Джованни Боккаччо «Генеалогия языческих богов» (итал. «Genealogia deorum gentilium», 1360), в котором запечатлены его рассуждения об истине и магии в художественных произведениях, о культурной значимости мифологии и поэтического вымысла. Джованни Боккаччо упоминал, что вымысел есть способ изложения скрытых истин, и в зависимости от его выраженности выделял четыре типа художественной литературы. К последнему типу относились сказочные истории о феях, людоедах и ведьмах, о которых писатель отзывался с некоторой иронией, называя их «выдумками сумасшедших старух», не содержащими ни явной, ни глубинной правды. Тем не менее, гуманистические идеи Джованни Боккаччо фактически положили начало восприятию сказки как части литературного мира, поскольку они также имели определенную нарративную ценность ^[12]. Необходимо упомянуть что «Декамерон» на протяжении более двух веков лет был некой концептуальной и стилистической моделью для многих итальянских новеллистов: Франко Саккетти (итал. «Il Trecentonovelle», ок. 1395), Поджо Браччолини (итал. «Liber Facetorium», 1471), Мазуччо Салернитано (итал. «Novellino», 1476), Джироламо Морлини (итал. «Novellae», 1520) и Аньоло Фиренцуола (итал. «Ragionamenti d'amore», 1548). Писатели использовали схожие рамочные схемы повествования, сюжеты строились вокруг мотивов, продиктованных условиями жизни того времени, таких как бедность, болезни, горести, невзгоды, в них также отмечается интерес к возрождению гуманистических идей и идеалам античности ^[13]. Особенно стоит упомянуть Джованни Серкамби (итал. «Il Novelliere», 1374) и Джованни Фиорентино (итал. «Il Pecorone», 1390), в чьих новеллах встречаются истории со сказочными сюжетами, что иллюстрирует тот факт, что начиная с XIV века часть итальянских писателей начинается проявлять интерес к сказочному жанру. В эпоху Возрождения фольклорные сюжеты пользуются чрезвычайной популярностью в итальянской литературе, однако до середины XVI века в новеллах авторы предпочитают опираться на реалистичные сюжеты, а не на волшебные.

В качестве литературного жанра итальянская сказка начинает формироваться под влиянием творчества Джованни Франческо Страпаролы (XV–XVI вв.). Изданный им двухтомный сборник «Приятные ночи» (итал. «Le piacevoli notti», 1550-1553) объединил в себе семьдесят четыре итальянские новеллы-сказки, часть которых основана на восточных и европейских фольклорных традициях ^[7]. В середине XVI века его книга «Приятные ночи» пользовалась невероятной популярностью в Италии и вопреки церковным запретам переиздавалась около пятидесяти раз и была переведена на французский (1560, 1580) и немецкий языки (1791) ^[14]. Известно, что Джованни Франческо Страпарола является первым европейским автором, кто перенял устные сказочные сюжеты, и именно благодаря его трудам многие из них дошли до нашего времени. Он, как и другие его предшественники, взял на основу рамочную структуру «Декамерона», однако ему удалось создать особую композиционную рамку: его истории на самом деле рассказываются от лица гостей дома сеньоры Лукреции Сфорца, которые в качестве увеселения во время карнавала на острове Мурано загадывают друг другу загадки, а также рассказывают истории, сюжеты которых восходят к народным волшебным сказкам. Как и все его итальянские предшественники и европейские современники, Джованни Франческо Страпарола заимствовал многие истории из более ранних фольклорных сборников, его сюжеты отличаются большой реалистичностью описаний быта того времени, а также полны изощрённых сцен насилия и жестокости с вызывающими отвращение подробностями. И хотя писатель неоднократно заявлял об исключительной оригинальности своих сказочных сюжетов, схожие мотивы можно найти и в новеллах Дж. Морлини, Ф. Саккетти и у самого Джованни Бокаччо ^[10]. По мнению исследователей, беспрецедентный успех этой книги объясняется прежде всего необычностью ее содержания: благодаря ей литература эпохи Возрождения увидела волшебная сказку, полную колоритных диалектизмов, остроумных пословицам и прибауток, необычных персонажей и непобедимый народный оптимизм. ^[15]

В начале XVII века творчество выдающегося итальянского писателя итальянского барокко Джамбаттиста Базиле знаменует следующий этап развития жанра итальянской литературной сказки. Всемирно известный пятитомник сказок «Пентамерон» или «Сказка сказок, или Забава для малых ребят» (итал. «Lo cunto de li cunti overo lo trattenemiento de peccerille», 1634–1636) содержит пятьдесят волшебных историй, написанных на неаполитанском диалекте и объединённых одной сквозной темой. Это первый в Европе сборник переработанных народных сказаний. Он объединяет в себе причудливые и изощренные элементы, устрашающие и комичные сюжеты, комбинирует высокий и низкий стиль легенд и небылиц, которые были гениально переработаны Джамбаттиста Базиле. Необходимо отметить, что язык новелл отличается колоритными неаполитанскими ругательствами, черным юмором и пикантными подробностями. По мнению части исследователей, сборник «Il Pentamerone» был создан автором исключительно для развлечения сладострастных и праздных придворных, поэтому, возможно, автор и не думал обнародовать свое детище при жизни ^[13]. Сказочные истории Дж. Базиле, основанные на устной народной сказочной традиции и написанные изначально на неаполитанском диалекте, самобытно отражали различные неаполитанские реалии, уникальные местные традиции и обычаи, описывали коварные политические интриги, человеческие пороки, семейную вражду и ненависть. ^[14]. Они настолько увлекательны, что захватывают с первых строк и заставляют сопереживать всем: грозным чудовищам и принцессам, феям и колдуньям, бедным добрым девушкам и даже мачехам, рисуя богатую палитру человеческих чувств, стремлений и надежд. Большая часть сказок Джамбаттиста Базиле основана на индоевропейском фольклоре, который до этого в европейской литературе не был представлен: к ним относятся сюжеты о златовласой принцессе Рапунцель, коте в Сапогах, кузенах Ниннилло и Неннелла (прототипы Гензель и Гретель), Спящей красавице, и некоторых других ^[7]. Джамбаттиста Базиле также использовал прием рамочного повествования, ранее встречавшийся в сборниках Джвоанни Бокаччо и Джованни Франческо Страпаролы, и объединил все сказки общим сюжетным обрамлением. Моральные суждения в новеллах представлены в форме простонародных нравоучений, и сопровождаются легкой иронической усмешкой. Помещенные в пространство волшебной сказки, новеллы Джамбаттиста Базиле передают всю палитру человеческих страстей: счастье, любовь, чувство отчаяния, скорбь, мучения и т. П. Использование неаполитанского диалекта, разговорной лексики, пословиц и поговорок, метафор, иронии и тонкого юмора для описания персонажей является новаторским приемов для литературной сказки того времени. Язык рассказчиков становится составной частью раскрытия их характеров: героев характеризуют в первую очередь их поступки, мысли и диалоги. Автор постарался передать сложные конфликты эпохи и характерные особенности социальной среды, раскрыть жизнь разных слоев неаполитанского общества, описать крестьянский быт и труд простых людей. Как и у Джованни Франческо Страпаролы, повествование в сказках Джамбаттиста Базиле наполнено подробностями ужасных событий и бесчеловечных поступков персонажей. Однако многие детали (в особенности сексуального и сатанинского характера) подвергались цензуре, продиктованной Индексом запрещенных книг, иначе книга могла быть не напечатала за пределами Неаполя ^[12].

Из всего этого следует, что всемирно признанная итальянская литературная сказка начинает формироваться еще задолго до эпохи Средневековья, своим рождением она обязана ранним итальянским новеллам, которые с блеском смогли объединить в себе самобытные авторские идеи, вплетенные в национальный фольклор. При этом литературные сказки Джованни Франческо Страпаролы и Джамбаттиста Базиле пронизаны гуманистическими идеями эпохи Ренессанса: итальянским сказочникам удалось передать представления, господствующие в этот период времени и отразить его типологические черты. В основе итальянских сказочных новелл заложены традиции народной новеллы, воплотившей итальянские особенности национального характера и менталитета, карнавального сознания, для которого была характерна амбивалентность восприятия, чему посвятил множество своих научных трудов М. М. Бахтин. ^[16] Под влиянием жанра итальянской новеллы объектом сказок становится реальная жизнь во всем ее многообразии и подлинности, что отличает литературу эпохи Возрождения от Средневековой. Это был период поиска новых художественных поэтических форм, с чем итальянские авторы справились блестяще. Все вышеперечисленное позволило итальянской сказочной литературе сформироваться как самостоятельный жанр и сыграть значительную роль в последующем развитии европейской сказочной литературы.

Исследуя развитие жанра французской сказочной литературы, необходимо отметить, что жанр литературной сказки появился довольно давно. Французская сказочная традиция начала формироваться еще в эпоху Средневековья, затем активно развивалась в эпоху Возрождения, однако, лишь в XVII веке с появлением литературных салонов сказочные сюжеты обретают настоящую популярность ^[11]. Французскую литературу эпохи Средневековья и эпохи Возрождения отличает более свободное, чем в других европейских литературах, обращение с фольклорной традицией ^[1]. Это ярко демонстрирует роман Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэле» (фр. Gargantua et Pantagruel, 1494-1553), создающий уникальную атмосферу и повествующий об ужасных людоедах. Он полон философских диалогов и размышлений, аллегорий, критики общества и человеческих поступков, которые заставляют читателя задуматься над глубокими вопросами жизни и человеческой природы. Во французской литературной сказке того времени прослеживается значительное влияние итальянской сказочной традиции: произведения Джованни Боккаччо, Джанфранческо Поджо Браччолини и Мазуччо Салернитано служили образцом для произведений многих французских новеллистов. Исследование истории французской сказочной литературы тесно связано с исследованиями Джейка Дэвида Зайпса, которому удалось описать возникновение французской литературной сказки и проследить связь с фольклором в литературных сказках конца XVII и XVIII веков. По его мнению, пальму первого сказочника Шарль Перро должен поделить с женщинами-сказочниками, которые собиралась в литературных салонах Парижа, и не только обсуждали насущные проблемы, но и рассказывали сказочные истории. ^[17]. Что касается жанра салонной литературной сказки, то он изначально сформировался благодаря двум выдающимся женщинам-авторам классических французских сказок: Мари-Катрин д’Онуа, издавшей два четырехтомных сборника «Волшебные сказки» (фран. «Les contes des fées», 1697) и «Новые сказки, или модные Феи» (фран. «Contes nouveaux ou les Fées à la mode», 1698), и Жанны-Мари Лепренс де Бомон, которая известна тем, что мастерски обработала хорошо известные сказочные сюжеты и создала хрестоматийную литературную версию сюжета “Красотка и чудовище” (фран. La Belle et la Bête), более известную как «Красавица и Чудовище». Собрания их сказок представляют столь внушительное многообразие фольклорных тем. Для французской литературной сказки характерно сочетание устных и книжных источников. В частности, Мари-Катрин д’Онуа в своих сказках часто ориентируется на итальянские рыцарские поэмы Людовико Ариосто и Торквато Тассо. Литературные сказки полны иронии и самоиронии, в них присутствует нарочитая детскость в сочетании с галантностью, небрежность, возведенная в творческий принцип. Отличительной чертой произведений Мари-Катрин д’Онуа является ирония, она пронизывает все ее произведения, часто используются иронические выпады в адрес человеческих пороков, политических событий и тогдашнего аристократического общества. Именно у этих писательниц черпал вдохновение великий сказочник и поэт Шарль Перро (1628–1703), внесший неоценимый вклад в развитие французской сказочной литературы. Он написал в общей сложности одиннадцать сказок, основанных на фольклоре. Довольно иронично, что самый известный сочинитель Франции того времени в действительности боялся осуждения со стороны высшего общества за то, что уделял внимание культуре «простолюдинов»: свою версию сказки «Спящая красавица» (фр. «La belle au bois dormant») Шарль Перро опубликовал анонимно, а последующий сборник «Сказки матушки Гусыни», или «Рассказы, или Сказки былых времен» (фр. «Histoires ou contes du temps passé, avec des moralités», «Contes de ma mère l'Oye», 1697), был издан под авторством его сына Пьера и посвящен племяннице Людовика XIV ^[18]. Культурные адаптации фольклорных сказок Шарля Перро были первоначально созданы для образованных аристократов эпохи Возрождения, в них сочетались традиции, национальный колорит и оттенки галантного, прециозного стиля, который в тот период времени получил широкое распространение в литературных салонах Франции. Однако, Шарль Перро преобразил «низкий» сказочный жанр. Его версии отличались от сказок итальянских предшественников, в них были исключены сцены нечеловеческого жестокости и насилия, в них делается акцент на добродетель, моральные и нравственные качества героев, показаны преимущества послушания и усердия, терпения и предусмотрительности и т. д. ^[15]. Он также отказался от использования популярного возвышенного стиля письма, характерного для традиционных салонных литературных сказок, и сохранил типичные для фольклорной сказки структуру и фольклорные формулы ^[19]. Шарль Перро был убеждён, что сказочный жанр должен непременно объединять и поучение, и забаву: к каждой из «Сказок матушки Гусыни» прилагается послесловие, в котором раскрывается мораль истории и которое является дидактическим наставлением для читателей ^[8]. К примеру, сказка «Синяя Борода» (фр. «La Barbe bleue») учит сдерживать излишнее любопытство, а сказка «Мальчик-с-пальчик» (фр. «Le Petit Poucet»), что не стоит не судить о книге по обложке. В XVIII веке литературные произведения Мари-Катрин д’Онуа и Жанны-Мари Лепренс де Бомон, вместе со сказками Шарля Перро и других французских авторов, были выпущены в антологии «Кабинет Фей» (фр. «Le Cabinet des Fées», 1786–1789), состоящей из сорока одного тома, куда также вошли переводы арабской народной прозы, известной как «Тысяча и одна ночь» ^[7].

Особого расцвета литературная французская сказка достигает в эпоху Просвещения: в этот период получила развитие философская